|
В этой связи небезынтересным кажется оценка всего процесса зарубежными, в частности американскими историками. Они отмечают: “Акцент на культурное самоопределение исходил из замечательных работ бурятских интеллигентов (имеются в виду труды Д. Банзарова и Г. Гомбоева - Е. Л.) не только в силу открытия исторического наследия собственно бурят, но также и монголов Восточной Азии. Все это вело от идеи расширения национальных прав к мечтам об объединении всех монголов в Великое Монгольское государство.
Вплоть до 1890 г. большинство бурятских интеллигентов, от консерваторов, подобно Бадмаеву и Агвану Доржиеву, до радикалов Богданова и Ринчино, не помышляли о разрыве с Российским государством, что наилучшим образом отвечало их собственным интересам. Но между 1890 и 1901 гг. Новое законодательство внезапно принесло опасность для национальной ситуации всех сибирских народов, включая бурят. Реформы Сперанского 1822 г., защищавшие национальные территории путем запрета экспроприации этих земель и признания племенной и клановой власти, были начисто стерты новым законодательством”[105].
| 
