О ПАССАЖИРАХ "КОМСОМОЛЬЦА"

(страница 2)

Их не особенно много, они легко растворяются в общей массе, и создается впечатление что «Комсомолец»—туристское судно. Или рыболовное, потому как в иные дни бывает что почти все пассажиры - это рыбаки и тогда корабль больша напоминает магазин рыболовных товаров, столько разных рыболовных приспособлений достают они из своих рыбацких сундучков чтобы похвастаться или обменться. Команда привыкла к такого рода пассажирам и относится к турис­там снисходительно.
Загрохотала тяжелая цепь. Из воды, булькнув, вынырнул якорь и, лязгнув, уютно устроился в клюзе. Над портом хрипловато запел протяжный гудок, и теплоход мягко отвалил от причала.
Мы уже успели проголодаться и приготовили было еду, как вдруг над нами раздался знакомый голос:

• А вы видели Шаман-камень? — Буянтуев тоже продолжал свой путь на «Комсомольце».
• Видели! — крикнул Илья.

Я вспомнил. Слева, по пути к порту Байкал, в са­мом истоке Ангары поднимался из воды одинокий камень. Ничем не отличался он от портового мыса — сер и неказист. Волна от теплохода подползла к камню, лизнула, потом ударила, осыпав брызгами. Волны, до­гоняя одна другую, становились упруже, злей.

- Знаете историю камня? — спросил Буянтуев. Мы с Ильей кое-что слышали, но нам хотелось узнать поподробнее.

- Собственно, это легенды, конечно. Их две,— ска­зал Буянтуев и начал чуть-чуть нараспев: — Было это давным-давно... Так начинаются все бурятские сказания,— пояснил, улыбнувшись, Данила Васильевич.— Жил на Байкале злой шаман. Все ему было подвластно. Даже лес не шумел, когда он молился. Шаман жадным был, скупился выпустить из своих владений даже птен­ца глупого. Однажды птицы и звери стали просить ша­мана, чтобы отпустил он их погулять за холмы прибреж­ные. Рассердился шаман, велел прислужникам горы вокруг Байкала возвести такие, чтобы ни один зверь не перешел, что­бы ни одна птица не перелетела. И замерло все царство. Долго ли, ко­ротко ли, но настало время помирать шаману. Призвал он к себе при­служников и сказал, чтобы открыли они ручей — может, легче ему станет. Свернули прислужники камень большой, и полилась вода. Ожили звери, запели птицы, лес зашумел. Но злой шаман не мог уже поправиться. Не стало его больше на Байкале. А камень этот с тех пор Шаманом зовут.