О ПАССАЖИРАХ "КОМСОМОЛЬЦА"

(страница 12)

Произошло это, когда обширные ледниковые поля покрывали горы и от них отходили ледники, дававшие начало полноводным рекам. Тогда-то и тек Баргузин вспять: вверх по долине, через район теперешних Баунтовских озер, в Витим, Лену... Через Лену и Витим, по мнению Ламакина, и пробрались в Байкал нерпа и омуль. Для нерпы путешествия вверх по рекам не составляют больших трудностей. Другие ученые, правда, считают, что нерпа и омуль проникли в Байкал по Енисею и Ангаре. Когда ледники растаяли, земная кора поднялась. Отступил океан. Отступил к Байкалу и Баргузинский залив... Теперь залив мелкий, вода в нем, пожалуй, самая теплая на Байкале, много водорослей. Сюда с удовольствием заходит рыба на нерест, озорничает, взрослея, рыбья молодь. Баргузинский залив является промысловым районом добычи омуля. Ну, а Усть-Баргузин от самой воды до крыш, кажется, пропах рыбой. Поселок рыбаков, рыбачек, мальчишек-рыболовов... Пестрая толпа пассажиров «Комсомольца» потянулась по берегу к стоящим невдалеке домикам, а мы двинулись за Володей Шелоновым вправо. Там, в небольшой лагуне, виднелся катер. Он стоял на мелководье, корма его была неуклюже задрана. Я припомнил, как однажды весной был на Оке и смотрел на ледоход. На другом берегу реки виднелись небольшие теплоходы. Они сгрудились у воды, и мне было как-то больно на них смотреть — уж очень они походили на стаю подбитых птиц. А вечером я прочел в местной газете стихотворение, из которого запомнил только первые две строчки: «Теплоходы стоят на суше, Теплоходы грезят о воде...» Катер «Зенон Сватош» тоже грезил о воде. Около него суетилось несколько мужчин, у них что-то не ладилось. — Привет! — крикнул Володя еще издали. - Привез, что ли? — спросил один из них. Будто Иркутск был на другом конце Усть-Баргузина. - Привез.