|
24 февраля (то есть после смерти деда) он ворвался на кухню, открыл входную дверь и кричал: «Вон отсюда, я здесь хозяин и сам здесь власть!». А куда пойдет женщина в зимнее время? А ведь, кажется, по закону до 1 мая не должно быть никаких выселений. Не мешало бы Шишко, этому властному начальнику, не забывать об этом и впредь не позволять себе подобных выходок». Так что, как мы видим, жизнь у них была не особенно хорошей. Затем бабушка приняла решение, что надо ехать назад в Иркутск: все-таки корни наши в Иркутске. В августе 1928 года они с матерью перебрались назад в Иркутск. Я не знаю, как сложились дела с бабушкиным отцом, Смагиным, но, думаю, помощь была. Когда мой прадед умер, не знаю, но бабушка говорила, что на Иерусалимском кладбище она навещала могилу отца. Когда это кладбище превратили в «Парк культуры и отдыха», его, так сказать, облагородили, и не осталось там ни памятников, ни ухоженных могил. Найти могилы смагинской родни было невозможно. Хотя, когда был маленьким мальчиком, помню, бабушка мне показывала памятники, и могила Смагина Г.
| 
